Начало 90 года. Мой любимый институт торжественно готовился к отправке очередного выпуска студентов на базовые предприятия. Студенты засуетились.
Базовые предприятия у нашего института были, как правило, с той или иной степенью секретности. Поскольку в то время выезд из страны заметно упростился, а в самом уже почти полубывшем СССР делать было совершенно нечего, у меня никакого желания работать в “почтовом ящике” не наблюдалось.
Я пошел к зам. декана, который заведовал вопросами распределения, и спросил его, что нужно сделать, чтобы распределиться не туда, куда Родина посылает. Зам. декана посмотрел на меня, по-ленински прищурившись, и сказал, что это – очень сложно. Нужно, чтобы, во-первых, у меня было альтернативное место работы, поскольку институт не может меня выпустить на все четыре стороны (вот ведь времена были), а, во-вторых, чтобы представитель базового предприятия от меня отказался. Он мне объяснил, что базовое предприятие (а это было одно из немногих предприятий, на которое из нашего института распределяли людей с сомнительными анкетными данными) от меня вряд ли откажется, поскольку им нужны молодые кадры, а у меня слишком хорошие отметки, чтобы мной “разбрасываться”.
Первую часть проблемы удалось решить достаточно быстро. Мой папа решил узнать у себя на работе (в институте электроэнергетики), нет ли у кого-нибудь вакансии. Вакансия нашлась, мой будущий начальник спросил у папы (они часто вместе курили в специально ими самими же отведенных для этого местах), что я умею делать, папа подумал и сказал, что, например, играть на саксофоне. Начальник сказал, ладно, тогда возьмем.
Вторая часть представлялась более сложной. К счастью, я был слегка знаком с человеком, занимающимся распределением. Он у нас читал лекции, на которые я недолгое время (два раза) ходил, пока не обнаружилось, что мне это делать было не нужно, поскольку диплом я делал прямо в институте. Кстати, незадолго до распределения мне доверительно сообщили, что “ты же понимаешь, на кафедре мы тебя оставить не можем”.
Телефон (по-моему, даже домашний) этого “распределителя” нашелся достаточно легко. Я ему позвонил, объяснил, кто я и что мне нужно. Он сказал, что попытается что-нибудь придумать.
Наконец, наступил долгожданный момент. Меня позвали в комнату, где сидели зам. декана, “базовик” и, по-моему, еще один или два человека, которых этот процесс совершенно не интересовал. Зам. декана стал меня расхваливать, что не вписывалось в мое представление о той роли, которую он должен был сыграть в этом процессе. “Распределитель” сказал, что да, он знает, что я – очень хороший студент, и им нужны именно такие студенты. Настроение у меня испортилось. Но, добавил он, мы его, в принципе, знаем очень плохо, он у нас был только после первого курса (У нас там была практика, мы там писали какую-то программу, которую сохраняли даже не на перфокартах, а на перфорационной ленте, которая все время норовила порваться). Наши лекции и практические занятия он не посещал (спасибо за “диплом на кафедре”), на базовом предприятии не появлялся, поэтому, если он хочет пойти в другое место, мы возражать не будем. Некоторый вздох облегчения с моей стороны. Зам. декана повернулся к представителю предприятия и внимательно на него посмотрел. Помолчал чуть-чуть (он умел держать паузу), обреченно вздохнул, повернулся ко мне и сказал, что, поскольку базовое предприятие от меня отказывается, я должен сам заняться своим распределением. Но он не может подписать мне обходной лист, пока я не принесу справку с будущего места работы. Если я не принесу справку в положенные сроки, то меня тогда все равно распределят на базовое предприятие.
Все формальности были соблюдены, все честно отбарабанили свои “партии”, и я пошел поднимать советскую энергетику вместо более соответствующих моей специальности электронных микроскопов (или чем они там занимались).
Вот так мне, с помощью нескольких порядочных людей, удалось решить достаточно непростую задачу без привлечения каких-либо денежных знаков или их эквивалентов.
Leave a Comment