Старина Мюллер решил ею (стариной) в последней раз тряхнуть и устроил пресс-конференцию, на которой заявил, что его офис наконец свою работу закончил, что оказалось неожиданностью для многих, считавших, что это радостное событие уже произошло больше двух месяцев назад, когда он выпустил свой итоговый отчет, и добавил, что он увольняется из рядов минюста и возвращается в частную жизнь. На этом, собственно, пресс-конференцию нужно было закончить, но Бобби, просидевший два года в безжурналистском вакууме, решил, видимо, испытать на себе всенародную любовь CNN и заодно слегка приподнять его сильно упавший рейтинг, из-за которого лондонское отделение этой организации понесло тяжелые утраты, которые CNN не разрешает называть увольнениями, и сказал, что если бы его расследование точно обнаружило, что Трамп не занимался “obstruction of justice”, то в отчете так и было бы написано, но в отчете написано по-другому, и к тому же, добавил предводитель дворянства дипстейта, даже если бы он сильно захотел, Трампа все равно нельзя было признать виновным, потому что существует специальное разъяснение минюста по этому поводу. Для пущей убедительности Бобби решил применить запрещенный за пределами англоязычных стран прием и воспользовался запутанной английской грамматикой, смешав в одном предложении сразу все английские вариации прошедшего времени и сослагательного наклонения.

If we had had confidence that the president had clearly not committed a crime we would have said so

CNN закричало “ага!” и опять вспомнило свое любимое слово на букву “и”, потому что Мюллер, как дружно посчитали все горе-аналитики этой стремительно умирающей фабрики “Fake News”, намекнул, что он не согласен с мнением Генерального Прокурора Уильяма Барра и его бывшего уже заместителя Рода Розенстайна, заявивших, что никакого obstruction of justice в отчете не обнаружено. Председатели комиссий Палаты Представителей Джери Надлер и Адам Щиф подождали для приличия три часа, после чего выступили с пространными заявлениями, в которых пообещали во всем как следует разобраться и начать процедуру импичмента, а Нэнси Пелози, услышав эти пламенные речи нью-йоркского и калифорнийского революционеров, схватила свой молоток и хорошенько его спрятала, чтобы у нее его случайно не отобрали в результате выборов в следующем году.

Почти незамеченными на фоне всеобщей эйфории остались слова Бобби о том, что никаких претензий к Уильяму Барру по поводу интерпретации результатов отчета у него нет, и что разговаривать с комиссиями Джери и Адама он не будет, потому что он уже все сказал в своем отчете.

Журналисты и аналитики, зарплата которых не зависит от частоты употребления слова “импичмент”, слегка задумались над словами прокуратора Иудеи Бобби, перелистали его отчет и обнаружили, что он просто процитировал несколько фраз из своего отчета, после чего перелистали Конституцию и обнаружили, что Бобби почему-то забыл о принятом в Америке понятии “презумпция невиновности”, потому что, поскольку за два года он, несмотря на собранную им, по его словам, “прекрасную высокопрофессиональную команду”, не смог доказать не только наличие в действиях Трампа и его окружения состава преступления, но и “отсутствие такового”, поэтому попытался свалить на Трампа необходимость доказательства его невиновности, что было довольно сильно распространено в разгар сталинских репрессий, хотя по странному стечению обстоятельств никто свою невиновность так тогда и не доказал.

Сенатор Линдзи Грэм, окончательно, похоже, освободившийся от тени отца Гамлета Джона Маккейна, послушав выступление Мюллера, сделал выводы, немного отличающиеся от выводов двух революционеров, и сказал, что раз Бобби перед Конгрессом выступать не собирается, то все надежды демократов на то, что Мюллер сможет рассказать какие-нибудь сенсационные подробности, которые позволят в очередной раз официально запустить Русскую Сагу, не оправдались.

Некоторые присутстовавшие на пресс-конференции журналисты с удивлением обнаружили, что выступление Бобби продолжалось всего восемь минут, после чего он позорно бежал, не ответив ни на один вопрос, из чего был сделан довольно логичный вывод, что он очень боялся неприятного вопроса о том, когда же его расследование пришло к выводу, что никакого сговора Трампа с Путиным в природе не существовало. Многие аналитики пришли к выводу, что Бобби это было известно задолго до прошлогодних выборов, но он, как настоящий дипстейтовец-антитрамп, постеснялся повлиять на их результаты, поэтому набрал в рот воды, которую из него удалось выдавить только благодаря решительности нового Генерального Прокурора.

Накануне выступления Мюллера опять отличился так называемый журналист Майкл Вулф, написавший в прошлом году книжку “Fire and fury” на основе непроверенных слухов о тяжелой жизни обитателей Белого Дома, выпускает ее продолжение, “Siege”, в котором рассказывает о тяжелой жизни Бобби, собиравшегося выдвинуть обвинение против Трампа в “obstruction of justice”, но в последний момент почему-то передумавшего. Верные мюллеровцы немного удивились откровениям Вулфа, хотя его предыдущая книга не оставляла сомнений в его морально-этических качествах, и даже выпустили официальное опровержение, сообщив, что, похоже, в книжку вкралась небольшая ошибка, потому что упомянутого великим писателем документа в природе не существует.

Из остальных новостей надо отметить, что Джо Байден. клятвенно пообещав, что он больше не прикоснется ни к одной девочке-девушке-женщине, тут же нарушил свое обещание, потому что во время очередного предвыборного выступления, отвечая на вопрос десятилетней девочки, сначала попытался узнать ее адрес, чтобы “написать письмо с подробным ответом”, потом спустился в зал, подошел к ней и сказал, что она, видимо, такая же умная, как и красивая, взял ее за руку и вывел на сцену, где, как обычно, аккуратно встал сзади и по основанной им же традиции тут же положил ей руки на плечи.

На фоне рукоприкладства Байдена нельзя не отметить успехи в продолжающейся голливудско-либеральной борьбе за узаконивание педофилии, подарившей нам новый термин “Age gap love”, придуманный для описания истории любви сорокачетырехлетнего мужчины и шестнадцатилетней девушки, но почему-то создатели этой истории не заметили, что он был давно знаком с матерью девушки, поэтому долго и терпеливо ждал, когда девушка подрастет, и наконец дождался, потому что девушка, росшая без отца, в шестнадцать лет вдруг “проявила к нему интерес”. Люди, не подверженные лирическим настроениям голливудо-либералов, назвали эту историю любви словом “grooming”, означающим как раз терпеливое ожидание, когда невеста или, скажем, жених, достигнет нужной кондиции.