По неизвестной мне причине этот выпуск вчера не опубликовался, поэтому сегодня будет два…
В субботу Трамп решил посетить Gridiron Dinner, ежегодную тусовку журналистов и политиков, которую он в прошлом году проигнорировал, прервав очередную традицию, продолжавшуюся с 1885 года, но в этом году, несмотря на продолжающуюся травлю в СМИ, он принял приглашение и выступил, как и полагается на этом мероприятии, с достаточно шутливой речью, которую СМИ от неожиданности даже не смогли толком покритиковать. Этот ужин по неизвестной причине по ТВ не показывают, поэтому речь дошла до нас только в печатном виде, и Трамп в очередной раз обнаружил неплохое чувство юмора, пошутив, что они опоздали, потому что Джаред никак не мог пройти через секюрити, что после серии увольнений в Белом Доме все гадают, кто будет следующим – Мелания или Стив Миллер, что Майк Пенс каждый день активно интересуется, объявили ли уже Трампу импичмент, что какая-то женщина хотела пожать руку Пенсу, но он отказался, потому что в этот момент его жены рядом не было, что Адам Шиф собирался прийти на это мероприятие, но узнав, что по телевизору его показывать не будут, передумал, и что приятно увидеть представителей оппозиционной партии, да и некоторых демократов тоже. СМИ, конечно, не смогли пройти мимо этого выступления, умолчав, разумеется, что он в конце искренне эти СМИ поблагодарил, и разобрали его по косточкам, внимательно проанализировав каждое слово и выдав свои категорические оценки – смешно или не смешно. Больше всего их, конечно, возмутило, что он посоветовал Максин Уотерс пройти IQ тест, потому что это была «расистская выходка», хотя Трамп ни одним словом не обмолвился о цвете кожи Максин, а ее беспредельная глупость известна всем – она, например, считает, что Россия в 2014 году захватила Корею, и что она тоже когда-то была «millenial».
Вероятно, некоторый недостаток внимания к речи Трампа был обусловлен тем, что СМИ никак не могли оправиться от шока, вызванного словами Трампа во время обеда с донорами республиканской партии, когда он прокомментировал ловкий маневр президента Китая Си Цзинпина, в результате которого ему было обеспечено пожизненное президентство, и пошутил, что и Америке это бы не помешало. Искреннее возмущение СМИ не знало “границ в пределах разумного”, и Трампа тут же обвинили в авторитаризме и во всех остальных смертных грехах, кроме, правда, культа личности, хотя те же СМИ не так давно всерьез рассуждали о том, что нужно как-нибудь исхитриться и выбрать Обаму на третий срок, да и поправка к Конституции о двух президентских сроках в Америке случилась всего-то семьдесят лет назад, после пожизненного президентства горячо любимого всеми демократами Франклина Рузвельта, подарившего Америке много прекрасных достижений социализма, от которых до сих пор не удается избавиться.
В районе двенадцати часов ночи в воскресенье меня разбудил телефон, сообщивший, что какая-то седьмая вода на киселе получила Оскар, из чего мое полуспящее сознание сделало вывод, что в Голливуде вручали Оскары, но, к сожалению, а этот раз никаких конфузов не произошло, и если бы у Фрэнсис Макдорманд не украли бы эту статуэтку, то рассказывать было бы совершенно не о чем, не считая, конечно, эпидемии Вайнстайна-Спейси, зацепившей, все-таки, и ведущего этого мероприятия, Джимми Киммела, сообщившего, что Оскар – это образец голливудского мужчины, потому что “He has no penis“, и победителей в разных категориях – Гари Олдмана, давшего, оказывается, несколько лет назад неполиткорректное интервью журналу Playboy, которому Оскар по традиции вручили за роль очередного британского премьер-министра, и фильм “Call me by your name” о нежной любви взрослого мужчины и подростка, что повлекло за собой требования реабилитировать Кевина Спейси, потому что Голливуд, обожающий Романа Полански, к педофилии относится гораздо спокойнее, чем Уголовный Кодекс. Политизирование Оскара привело к тому, что его в этом году почти никто не смотрел, и рейтинг этого действа окончательно упал ниже плинтуса, отметив таким своеобразным образом девяностую годовщину этого парада мод.
