Генеральный Прокурор Уильям Барр пришел во вторник в одну из комиссий Палаты Представителей, чтобы побеседовать о бюджете минюста на будущий год. Конгрессмены-демократы, истосковавшиеся без Русской Саги, решили, что минюст может работать и без денег, потому что их интересовал исключительно отчет Бобби Мюллера, и практически каждый демократ считал своим долгом задать Барру какой-нибудь каверзный вопрос на эту животрепещущую тему. Довольно быстро обнаружилось, что с фантазией у конгрессменов не очень, а вопрос задать и покрасоваться в телевизоре хочется, поэтому вопросы разнообразием не отличались, и Генеральный Прокурор иногда даже не сдерживался и закатывал глаза, правда, руки практически не заламывал.

Барр рассказал, что терпеть до публикации мюллеровского отчета осталось совсем недолго, всего неделю. Правда, добавил Барр, в этом отчете кое-что будет закрашено, но расстраиваться из-за этого не нужно, потому что все будет сделано в полном соответствии с законом. В отчете, уточнил Генеральный Прокурор, закрасят материалы, попадающие под четыре различные категории – материалы, связанные с Grand Jury, конфиденциальную или секретную информацию, материалы о текущих расследованиях и информацию, которая может повредить третьим лицам, попавшим в этот отчет, но к уголовной ответственности не привлекавшимся. Чтобы конгрессменам было удобнее разобраться, почему тот или иной фрагмент текста закрашен, отчет будет сверкать четырьмя различными цветами и по необходимости снабжаться примечаниями, объясняющими выбор палитры. Пока остался нераскрытым вопрос о том, будут ли в отчете дополнительные цвета, вызванные смешением четырех основных цветов.

Неугомонные конгрессмены, с тяжелым сердцем согласившись с тем, что материалы Grand Jury нельзя публиковать по закону, стали очень придирчиво цепляться к остальным трем цветам, но формулирование вопросов и уточнений, щедро снабженное цитатами и псевдологическими рассуждениями, занимало довольно много времени, поэтому из отведенных конгрессменам пяти минут до ответов Барра дело, в основном, не доходило. Каждый уважающий себя демократ, хотя это, конечно, оксиморон, считал своим долгом упомянуть статью в NY Times, в которой анонимные источники говорили, что выводы Барра не совсем соответствуют содержанию мюллеровского четырехсотстраничного (количество страниц было неоднократно подчеркнуто демократами) отчета, но Барр отмахивался от них, как от назойливых мух – возможно, из-за того, что он отчет Мюллера читал, а конгрессмены и так называемые журналисты NY Times – нет.

Отвечая на вопросы о Мюллере, Барр сказал, что Бобби ему активно помогает в нелегком деле по созданию книжки-раскраски для конгрессменов, а четырехстраничный документ, в котором он кратко подвел итоги почти двухлетнего расследования, так сильно расстроившие либералов, Бобби даже не стал читать, но не из природной вредности, а потому, что Бобби неоднократно беседовал и с Барром, и с так пока никуда не уволившимся заместителем Генерального Прокурора Родом Розенстайном, поэтому вся эта троица была прекрасно осведомлена о трагических для либерального человечества результатах расследования Русской Саги.

На следующий день Барр опять пришел в Конгресс, на этот раз в Сенатскую Комиссию, которая своим интеллектом и разнообразием вопросов мало отличалась от комиссии Палаты Представителей, и он поверг либеральное меньшинство этой Комиссии в состояние тяжелого шока, потому что заявил, что слежка за избирательной кампанией Трампа безусловно велась, и он уже начал расследование, чтобы разобраться, была эта слежка обоснованной или нет, и виновных ждет суровое, но справедливое наказание. Второй человек в разведкомиссии Сената Марк Уорнер, товарищ Адама Шифа по раздуванию Русской Саги, услышав из официальных уст Генерального Прокурора давно известную истину, слегка занервничал и побежал звонить своим товарищам из СМИ, которым он стал рассказывать, что Барр, в отличие, видимо, от ничего не делавшего в течение двух лет Джефа Сешнза, легко попался на удочку консервативных конспирологов. Тем временем сроки публикации отчета Мюллера в ночь со вторника на среду немного сдвинулись, потому что Барр на сенатских слушаниях заявил, что отчет будет опубликован на следующей неделе, что, по мнению нетерпеливых наблюдателей, звучит менее обнадеживающе, чем “в течение недели или раньше”, но, видимо, идея с разноцветным закрашиванием вызвала бурю протеста среди сотрудников минюста, не признававших до этого никаких цветов, кроме черного и белого, которые, в принципе, и цветами-то не являются. Учитывая, что в конце следующей недели Христос воскреснет, по поводу чего утомленные конгрессмены опять отправятся на незаслуженный отдых, публикация отчета, видимо, плавно переедет на конец апреля – начало мая.

Либерало-конгрессменов ждало еще одно разочарование, потому что министерство финансов не выполнило их требование и не прислало в среду вечером налоговые декларации Трампа, которые их, видимо, из-за краха Русской Саги, внезапно заинтересовали. Министр финансов Стивен Мнучин (Steven Mnuchin), чья фамилия, судя по всему, должна была писаться “Менухин” (Menuchin), но буква “е” куда-то потерялась, поэтому его с великим скрипачом теперь никто не перепутает, сказал, что Конгресс слишком много хочет, и налоговая служба должна все как следует проанализировать и посовещаться с адвокатами, чтобы убедиться, что Конгресс не пытается получить эти документы с политической целью и не превышает свои конституционные полномочия. Похоже, что предстоит долгая увлекательная борьба, которая может закончиться в Верховном Суде.

А в это время в судебной комиссии Палаты Представителей проходили не менее интересные слушания по “Расизму и белому национализму”, на которые демократы не нашли ничего лучшего, как пригласить консервативную афро-американку Кэндис Оуэнс (Candace Owens), потому что ее несколько месяцев назад заподозрили в любви к автору “Майн кампф”, и демократ Тэд Лу даже достал из широких штанин телефон и проиграл на нем фрагмент выступления Кэндис. Кэндис в ответ за телефоном в карман не полезла, а сказала, что цитата была, как это водится у демократов, неполной, и она не хвалила бесноватого фюрера, как это почудилось Тэду. Пламенная двухминутная речь Кэндис, в результате которой у Тэда сильно испортилось настроение, была вначале бесцеремонно прервана председателем этой Комиссии Джерри Надлером, который сделал Кэндис замечание за то, что она назвала конгрессмена “stupid”, и добавил, что такие грубые слова в отношении конгрессменов употреблять нельзя. Как оказалось, у Джерри оказались слуховые галлюцинации, потому что Кэндис, хотя и сказала это ужасное слово, но употребила его, к сожалению, не по отношению к Тэду, а к тому, что он, по ее мнению, думает, что “black people are stupid”, потому что не догадаются послушать все ее выступление целиком, а удовлетворятся только тем фрагментом, который продемонстрировал Тэд. Слушания после этого довольно быстро закончились, и борцы с расизмом и белым национализмом совершенно не вспомнили о губернаторе Вирджинии, который благополучно избежал отставки, несмотря на фотографию из институтского альбома, где он красовался в маске Ку-Клукс-Клана.

+84