Председатель Судебной Комиссии Палаты Представителей Джери Надлер, с пеной у рта в среду требовавший чуть ли не посадить Генерального Прокурора Уильяма Барра в тюрьму за то, что Барр не предоставил этой Комиссии документы, которые ей не положено было видеть по закону, к пятнице слегка поостыл и решил пока немного приостановить свою активную анти-трамповскую деятельность, заявив, что голосование в Палате Представителей по обвинению Барра в неуважении к Конгрессу пока откладывается, а заодно откладывается и вызов на допрос в Комиссии Конгресса “самого” Бобби Мюллера. Возможно, что беседа с Бобби была отложена из-за того, что республиканцы уже подготовили список вопросов, и Надлер, догадавшись, видимо, о том, что входило в этот список, решил на всякий случай спрятать голову в песок.

В пятницу Трамп дал интервью изданию Politico, в котором поговорил на много разных тем, включая импичмент и приглашение Дональда Трампа Джуниора для беседы в Сенатскую Комиссию, возглавляемую “республиканцем” Ричардом Бурром. Дискуссия по поводу Бурра оказалась чрезвычайно полезной всем, изучающим английский язык, потому что продемонстрировала правила употребления неопределенных артиклей в единственном и множественном числах

POLITICO: But are you frustrated that Republicans are subpoenaing your son? I mean, these are Republicans that are doing this.

TRUMP: Well, not Republicans. It’s a Republican.

Потом беседа добралась до Джо Байдена, и Трамп, отвечая на вопрос, обсудит ли он с Генеральным Прокурором Уильямом Барром выплывшую недавно историю об украинском следе у Джо Байдена и его сына Хантера, и сказал, что надо бы это обсудить, чем привел в бешенство все прогрессивное человечество, в приступе праведного гнева на фоне тяжелой амнезии возмутившееся, что где это видано, чтобы Президент занимался расследованием своих политических противников.

Фракция ХАМАСа в Конгрессе регулярно напоминает о себе, и сначала это было довольно мирно, когда Александрия Оказия-Кортез неожиданно, обнаружив, что ее план по избавлению Америки от пукающих коров не нашел особенной поддержки даже среди демократов, сказала, что ее слова о том, что, если не избавиться от коров и самолетов, то через двенадцать лет наступит конец света, были шуткой, и те, кто ей поверил, дураки. Но ее соратница по партии, первая палестино-американка Конгресса Рашида Тлаиб, остававшаяся до этого, в основном, в тени, если не считать употребленного ею нецензурного выражения по отношению к Трампу во время торжественного банкета в первый же день работы Конгресса нового созыва, неожиданно переплюнула и Оказию, и даже Ильхан Омар, потому что она, беседуя с кем-то из Yahoo, сказала, что мысли о Холокосте ее сильно успокаивают (“calming feeling”), потому что ее предки после Второй Мировой Войны обеспечили евреям “землю обетованную”. Эта ее довольно своеобразная трактовка мировой истории, особенно учитывая, что палестинский лидер во время Второй Мировой Войны, муфтий Иерусалима Амин аль-Хусейни, встречался с Гитлером и поддержал нацистов, слегка удивила менее антисемитскую часть американского общества, и республиканцы в очередной раз обратились к Нэнси Пелози, чтобы она приструнила Рашиду и заодно Ильхан, а Рашида, вместо того, чтобы как-то извиниться, перешла в наступление и сказала, что ее слова вырвали из контекста, но она не потерпит той лжи, которую на нее ушатами выливают республиканцы и их ультра-правые товарищи.

Американские политики очень не любят покидать насиженные места, чем очень мало отличаются от политиков из других стран. Даже те, кто не может занимать эти места по Конституции более восьми лет, пытаются обеспечить себе хотя бы временное политическое бессмертие. Обама, не успев даже толком разобрать вещи после окончания своего президенства, стал героем бестселлера (по версии Fake News) “Obama: The Call of History”, вышедшего летом 2017 года, но у автора этой фэнтези Питера Бейкера либо началось головокружение от успехов, либо закончились деньги, потому что он решил выпустить второе издание этой книги, переработанное и дополненное. Питер добавил туда главы о том, что Обама воспринял победу Трампа, как личное оскорбление, о чем всем, наблюдавшим за Русской Сагой, прекрасно известно, потому что все ее ниточки ведут к Мадам и в Овальный Кабинет образца 2015-2016 годов.

“Как же мое наследие?”, забеспокоился бывший президент, сначала пожаловавшись своим помощникам, что его как змея ужалила, когда он узнал результаты выборов, а потом свалив все на Мадам, которая не смогла донести до избирателей все то прекрасное, что он сделал для Америки, даже несмотря на то, что он сам активно участвовал в избирательной кампании. В ту памятную ночь Обама, уверенный в том, что его наследие перейдет в надежные, хотя и слегка трясущиеся руки Мадам, решил посмотреть кино, но подруга его жизни Мишель (которую злые языки, считающие, что она раньше была мужского пола, называют порой Майкл) прибежала и сообщила, что “Все пропало, Барри! Флорида пала!”, и Барак, от неожиданности чуть не уронив на себя граненый стакан с чаем, произнес малолитературное и довольно короткое слово, которое автор книги заменил на нейтральное “Ха!”. В итоге горечь поражения, хотя и не своего, постепенно вылилась у Обамы в поиски ответа на вопрос, не зашел ли он со своей администрацией в попытках насадить в Америке его “прогрессивную” идеологию слишком далеко, но эту сложную задачу, несмотря на подсказку в виде результатов выборов, Обама решить не смог, поэтому он стал себя успокаивать тем, что он, подобно многим великим людям, просто лет на двадцать опередил время.

+118